Боречка

Вообще-то, я лично никогда его так не называла. В детстве мы привыкли всех родительских друзей звать дядями и тетями, поэтому он был дядя Боря. В компании его звали Боб, тогда многих Борисов сокращали так на иностранный лад. И запомнила я его, наряду со всеми остальными, может и чуть раньше, благодаря громкому голосу и грассирующему ррр. Не мягкому, как у отца, а настоящему, рокочещему, под стать и голосу и независимому поведению, и привычке вкрикнуть что-нибудь меткое и хлесткое в общем разговоре. Короче, с ним надо было держать ухо востро - оборжет и мало не покажется! Правда, никогда злобно, или желая обидеть, но не всегда с использованием лишь нормативной лексики - тут уж как слово ляжет! Я его побаивалась, а вернее сказать, стеснялась, как большинства красивых мужчин.
А еще у него была дочка - старше меня на три месяца, трофейная машина (забыла марку, хоть убей!) и красивая жена, для которой рядом с тарелкой всегда ставили солонку. Еще из детских воспоминаний - мы едем куда-то почему-то поздно ночью в этой самой трофейной машине, она по дороге глохнет, я ужасно хочу спать, и проклинаю всех - и машину и дядю Борю, и родителей, которые тащат нас неизвестно зачем и куда.
Он был из компании, которая называлась Среда, сборища которой всегда были шумными, веселыми и песенными.
Анекдоты рассказывали всякие - неприличные когда нас укладывали спать, а песни начинали петь быстро, после первых тройки тостов и мы с сестрой успевали наслушаться и даже поучаствовать. Дядя Боря пел громко и хорошо, во всяком случае, в моей детской шкале оценок он был в положительном ряду.
Из тех полу-деских времен помню шутку про горжетку, которую легко помять катаясь на велосипеде. О чем они тогда хохотали я поняла когда выросла и, в который раз, оценила умение шутить на грани фола, но не ниже плинтуса!
Короче это был крепкий папин друг, готовый встать рядом по первому зову, если  бы позвал отец.
Взрослея я постепенно переоценила всех папиных друзей, и для меня на первое место выскочили совершенно другие дядь Борины качества - верность, надежность и доброта.  Он чем-то оказался похож на папу, только в громкой ипостаси. И он был мужиком, настоящим, тем, про которого мечтает каждая женщина, во всех своих проявлениях и прекрасных и ужасных!
Из ужасных было его пристрастие по молодости к выпивке. И я ужасно не любила тогда всех, с кем папа поддавал сверх меры. Никто из детей не любит пьяных родителей. Дядя Боря становился еще громче и буйнее, что ли. Не могу сказать скандальнее, но опаснее на вид.
А из прекрасных... Он умел все и прекрасно делал любую мужскую работу - достаточно было побывать у него дома, чтобы убедиться как ловко и красиво там все устроено. Он прекрасно разбирался в машинах, и любил и ездить и делать. Он очень хорошо говорил. какими-то простыми и точными словами. Однажды, будучи уже совсем взрослой, в безвременье нулевых я пожаловалась ему, что боюсь потерять работу и сесть на шею к детям, что это стыдно и нехорошо. На что он мне тут же совершенно точно ответил:"Э, мать, не о том думаешь! Была бы шея,на которую можно сесть!"
Когда не стало мамы с папой мы с теткой колготились с устройством памятника на их могиле. Фотографию выбрали сразу и единогласно. И мы с Иришкой, и родня, и друзья одобрили наш выбор. А я заморочилась с крестиком. Я точно знала, что и маму и папу крестили в детстве. Папу, поскольку родился в 1916 году и по-другому еще не делали, а маму, потому что бабушка всю жизнь ходила в церковь и всех своих детей крестила.
А мама с папой были правоверными коммунистами и в церковь не ходили. Но мне почему-то казалось, что крестик на камне должен быть. И предложила сделать его сбоку, на торце, чтобы в глаза не бросался. На что мне дядя Боря тут же сказал:"Или делать или не делать! Это еще что за выкрутасы сбоку?" И все встало на свои места.
Меня, опять же по молодости, очень возмущало, что свою красавицу-жену от зовет принародно клячей! И юношеский максимализм бушевал во мне страшным возмущением, типа:"Да как он может!" А потом, как-то раз, мы шли с его тетей Наташей вместе то ли к кому-то, то ли от кого-то, и она мне рассказывала про свою с Боречкой счастливую жизнь! О том как его много, как он растрачивает себя не только на семью, которая была бесспорным и необходимым для его жизни элементом, но и на множество друзей. И когда я ее спросила не обидно ли ей, что он так много времени и сил отдает другим людям. Она с улыбкой ответила:"Нет, мне его хватает!" И при этом она была абсолютно убеждена, что он никогда не изменяет ей с другими женщинами.
Жизнь его не была усеяна розами, и приключений в ней хватало. Одно из них поразило меня совершенно, потому что  я была совершенно убеждена, что дядя Боря не из тех, кого могут облапошить мошенники.
Сейчас уже не помню где именно он заработал валюту. Он вообще вкалывал всю жизнь, не жалея себя, даже в таких экзотических местах как Шпицберген и какая-то Африка (вот она память, девичья!). Короче, ему нужно было обменять на рубли какую-то приличную сумму. Обменников официальных было немного, и очереди в них были огроменные. И подошли к нему какие-то молодцы, и предложили обменять без очереди, и он согласился, и получил "куклу"! Он рассказал эту историю маме, и она никак не могла ему поверить и понять как он повелся!? Почему?! Да потому, что сам был чист, и на такое просто не способен.
Он уходил тяжело, мучаясь той самой болезнью-проклятием, когда боли доводят до желания покончить с жизнью поскорее, только бы  прекратить мучения. И даже сказал как-то:"Да я бы уж давно прыгнул с последнего этажа, если бы не она" - показывая глазами на тетю Наташу
Боречка!