Первое лето в Картунском бору. Продолжение

День рождения на Селигере я праздновала первый раз в жизни. Заботливые родители дали мне с собой бутылку красного, сухого, грузинского. Мукузани? Саперави? И сказали, что не сомневаются, что будет с кем праздновать. Поскольку мы уже обжились и познакомились, основными гостями у нас были мальчишки-ровесники и этот самый дикарь Леня, который, наверное, ошалел от перспективы идти в гости к подросткам, но был слишком хорошо воспитан, чтобы отказать. Итак, бутылка сухого вина, трехлитровый бидон черники, сгущенка. Двухместная брезентовая палатка и по четыре человека, сидящие на каждой  на раскладушке, свечка. Палатку предварительно окуривали изнутри дымом от тлеющего мха и закрывали - иначе комары!
Мы пели песни. Условие было простым. Каждый сидящий говорит по очереди что поем. И все поем! Иногда вместе, если все ее знают, иногда дуэты или соло.Репертуар был в основном бардовский. Ни одной гитары на всю нашу компашку тогда еще не было! Я помню, что Лешка Громов знал больше всех песен Окуджавы, и впервые я тогда, наверное, от него же, услышала песню про Кудесника, который повесился на ели в конце истории. Чудо-юдо и Страшно, аж жуть! с горем пополам, знали все! Пели и Городницкого, конечно, Атлантов и Гостиницу. Короче, песенный вечер получился на славу, и мы потом частенько  пели уже своей молодежной группкой. Однажды на наши посиделки приходил Алексей Иванович Тугаринов и мамы мальчишек. Которые убедились воочию, что все прилично и безобразий никаких молодежь не учинает.
Наконец, время первой смены кончилось, мы проводили отъезжающих. И стали ждать вторую смену. И, гуляя вдоль берега до самого Бычка, не могли понять зачем столько места, если лагерь прекрасно помещается на основной поляне?
Вторая смена добралась до нас к обеду, тем же порядком, что и мы некоторое время назад. Мама с папой, Иркой и Гобой! Ура! Родители! Впрочем, жить с ними в палатке я не собиралась, нам с Людкой и так было отлично! Маргарита Степановна Милюкова, незаменимый финансовый директор базы, в пыльнике и с палкой в руках, дорожка сами знаете какая! Лев Филиппов с дочкой Маринкой - длинноногая блондинка с зелеными глазами 14-ти лет. Галина Моисеевна Варшал (представлять надо? гимн селигерский от нее) с хахочущей Ленкой, Рулевы, Тарасовы, Женя Овсянкин с Машей Студениковой... Всех не перечислю, просто не помню, но это была смена верных селигерцев. Тех, кто был с ним знаком и жаждал встречи.
Ну, и жизнь стала налаживаться! Перво-наперво сложили печку и дальше никаких проблем с готовкой не было, разве что сырые дрова. Поставили бочку на постаменте и каждый вечер наполняли ее водой для кухни самым простым и эффективным методом: цепочка людей от Селигера до бочки. Начались Строгановские костры, усиленные голосом Варшал, на которые тогда стекался весь лагерь, маленький еще был, не больше 50 человек. Это позже они поделились по интересам и местам обитания. А тогда я на них практически не ходила. у нас была своя тусовка. Я помню, как однажды мы туда забрели с тогдашней тусовкой и один из мальчишек сказал: "А мужик-то на гитаре вообще играть не умеет!" Тогда весь молодняк интенсивно осваивал шестиструнки, а папа играл на семи, да к тому же с мало кому известным, цыганским, строем. И отличался тем, что мог сходу подыграть практически любой тональности и даже новой песне - слух у него был отменный!
А у нас сменились мальчишки. Приехала Люся Орлова с двумя сыновьями и появились "дикари" из Орехово-Зуево со своим белым катером, нашим ровесником блондином-Валькой, и несколькими его друзьями. У меня появилась масса поводов для воздыханий и я ими пользовалась на всю катушку. Сейчас уже не упомню всех предметов тогдашних страданий, но все они были люди достойные! Один из них привез на Селигер шедевр Ободзинского:"В каждой строчке только точки после буквы л" Как по такому можно было не вздыхать, особенно если к тому же он был высокий кучерявый шатен?
Мне кажется, что в первое же лето появился и волейбол - молодежи в лагере было дофига, да и родители были слегка за сорок.
И еще именно тогда в августе я поняла что такое звездопад!
Мы сидели на берегу на бревныщках в ясную августовскую ночь. И рядом был, естественно мальчик, по которому я тогда вздыхала, и еще несколько человек. И смотрели на небо. Это те самые августовские вечера, когда земля проходит пояс метеоритов, и на небе то и дело видны траектории их полетов. И надо успеть задумать желание, пока он не пролетел!
Ну, и если уж до конца выстраивать исторические вехи, то первый туалет базу был возле той же ямы, у которой нынче стоит фарфоровый. Он был самым ближним к лагерю для идущих из леса со стороны Картуни, Трояс и Собенских бугров и, ясное дело, самым пользуемым. Однако, табличку около этой ямы типа: "Здесь в июне 1969 года был построен первый туалет базы ГЕОХИ" вполне заслужил, поскольку до этого все "дикари" ходили под кустик.
Короче, вторая смена, наладив быт, утвердила полностью и окончательно: "Базе быть!"
И ознаменовала это еще одним достижением. Идти на теплоход пешком все-таки было не самым большим удовольствием. Перекинуть всех даже двумя моторками было нереально, поэтому стали искать место, где теплоход может подойти к берегу. Тогдашние "железяки с глубокой посадкой не могли швартоваться у большой поляны, как это позже легко исполняли "трамвайчики" типа Москвы. И место нашлось. Лагерь на Телке появился гораздо раньше нашего ( я, к стыду своему, так и не знаю кто там стоял!) И туда теплоходы подходили. Договориться с капитаном за отдельную плату за подход к берегу, чтобы увезти смену, было, как говориться, делом техники! Это, конечно, не два шага, но, по сравнению с путем в Залучье, пара пустяков! И вещи переправлять не надо, каждый нес их сам.
И тогда появилась еще одна традиция проводов смены. Шоу моторок вокруг отъезжающего теплохода и общие скандирования "Спасибо!" и "До свидания!" До слез и соплей!