Золотой век. Продолжение
Еда, конечно, важная составляющая жизни человека, но с ней мы, вроде как, разобрались. А что еще так тащило людей в это место и утягивало на долгие годы? Я всегда считала, что главным бонусом Селигера были люди. Которые приезжали сюда расслабиться, отдохнуть, снять рабочие "вериги" и побыть просто дядями и тетями с детьми, внуками и собаками. Кошек не возили, не тот это зверь кошка, чтобы по лесам отдыхать.
Мама, проникшись духом Селигера тащила туда всех, с кем работала в ГЕОХИ, и, мне кажется, что девочки из ее лаборатории хотя бы по разу туда съездили. Труднее всего было заманить туда ее ближайшую подругу Веру Константиновну Беляеву. Та орала:"Ты с ума сошла! я эти морды и так целый год вижу, а ты хочешь, чтобы я в свой законный отпуск на них любовалась?" Но мама была настойчива, она умела быть такой. И однажды тетя Вера сдалась. И ездила туда вместе с моими лет 15 подряд.
Очень интересно получилось с именными домиками и размещением по интересам. В бору жила компания Галузинских и Соболей. Я не хочу перечислять всех, кто в разное время занимал домики с номерами от 1 по 10. Знаю только, что как и везде, там были именные места. И костер с песнями, на который ходили и из хозяйственной части и с Бродвея и с Бычка.
Рядом со столовой, чаще всего, жили те, кто работал в лагере. Рулевы и Помыткины - те кого я точно помню. Тетя Лора в разное время тоже работала и кастеляншей и завхозом, а чета Рулевых, даже если не в летнем штате, то всегда при каком-нибудь деле. А ведь из тех, кто не в штате, но при деле, была еще Тамара Малышева и ее многочисленное семейство. И Нина Учамишвили. Она требует отдельной строки.
Я познакомилась с ней, когда в ГЕОХИ для детей сотрудников была создана воднолыжная секция. С подачи Нины и благодаря ее организаторскому таланту. Тренировки были в Водниках, где были и правильные нагрузки и катера и батут, но я там продержалась недолго. Сестра моя занималась несколько лет, участвовала в разных юношеских соревнованиях, причем очень успешно, и даже прыгала с Трамплина!
Когда стало ясно, что Леша Косоротов по состоянию здоровья не сможет работать в лагере (да и не только в лагере, он очень рано ушел из жизни), она привела в ГЕОХИ своего отца (точнее отчима, но не суть), а именно нашего Селигерыча! Безусловно это была находка, впрочем, мне кажется, что и для него это был очень хороший жизненный этап.
Селигерыч с семейством, а это была жена и кто-нибудь из внуков, поселился на горе в 15 домике. В таком же как у всех и прожил в нем лет 10, пока не появились более комфортные дома Геологи, но это я забегаю вперед.
Кто и когда назвал наши домики на Террасе Бродвеем я не знаю. И мы его так не называли, но, опять же, не суть! Эти пять домов в линеечку и на проходе в смену родителей занимали 16 - Ильины (Николай Петрович, Рена и Витька), 17 - Никашины (Валентина Алексеевна, Вячеслав Алексеевич, Лешка и Наташка), 18 - совершенно не помню! 19 - Вера Константиновна с семьей и 20 - Строгановы. В этих же домиках любили отдыхать и семьи Френкеля и Флоренского. Первые годы там было очень неудобно сходить на берег. Лестницы построили не сразу. Но как только появились лестницы наши домики стали местом тишины и уединения, насколько это вообще возможно в условиях коллективного отдыха. Вот уж точно не коммуналка!
А дальше был элитный Бычок. Так случилось, что доктора наук и руководители лабораторий чаще селились там, в самом далеком от столовой и всех спортивных сооружений месте. На бычке были два домика именных на постоянной основе. Это 21 - Золотовский, где не раз был Юрий Александрович с Галиной Алексеевной, Мишей и Машей. И 23 - Саввинский - Сергей Борисович, Галина Тихоновна и Вероника. В разные годы там же на Бычке бывал Борис Федорович Мясоедов, Олег Митрофанович Петрухин со своими девочками, Гриненки, Гусевы, Федосеевы. Там же жила и бригада строителей Шерстюка-Савельева в период второй большой стройки.
Каждый житель обустраивал домик на свой лад, из подручных материалов, не шикарно, а удобно - полочки, крючки для вещей и фонарика, подставки под свечки. У большинства были свои костры - вечером без электричества и костра было бы совсем невесело. Костры оснащали скамейками или просто отпиленными бревнами, на которых можно было сидеть. У нас папа, конечно, с первого же сезона соорудил стол с полкой для посуды и всяких надобностей. А Юрий Александрович Золотов оказался мастером по изготовлению деревянных кресел. Вряд ли он считал сколько их было сделано за всю селигерскую жизнь. Но у нашего костра было подаренное им кресло. Понятно, что после его отъезда кресло захватывал и утаскивал к костру кто-нибудь очень расторопный. И, бывало, приезжая отдыхать, мы находили наше золотовское кресло у чужого костра, извинялись перед хозяевами, показывали тайные знаки и утаскивали на место. До следующего сезона.
Я не знаю истории возникновения золотовской скамейки по дороге на комаровское болото, но она всегда была одним из главных реперов дороги туда и обратно, поскольку от нее нужно было свернуть на третью залучьинскую дорогу или к лагерю.
Мама, проникшись духом Селигера тащила туда всех, с кем работала в ГЕОХИ, и, мне кажется, что девочки из ее лаборатории хотя бы по разу туда съездили. Труднее всего было заманить туда ее ближайшую подругу Веру Константиновну Беляеву. Та орала:"Ты с ума сошла! я эти морды и так целый год вижу, а ты хочешь, чтобы я в свой законный отпуск на них любовалась?" Но мама была настойчива, она умела быть такой. И однажды тетя Вера сдалась. И ездила туда вместе с моими лет 15 подряд.
Очень интересно получилось с именными домиками и размещением по интересам. В бору жила компания Галузинских и Соболей. Я не хочу перечислять всех, кто в разное время занимал домики с номерами от 1 по 10. Знаю только, что как и везде, там были именные места. И костер с песнями, на который ходили и из хозяйственной части и с Бродвея и с Бычка.
Рядом со столовой, чаще всего, жили те, кто работал в лагере. Рулевы и Помыткины - те кого я точно помню. Тетя Лора в разное время тоже работала и кастеляншей и завхозом, а чета Рулевых, даже если не в летнем штате, то всегда при каком-нибудь деле. А ведь из тех, кто не в штате, но при деле, была еще Тамара Малышева и ее многочисленное семейство. И Нина Учамишвили. Она требует отдельной строки.
Я познакомилась с ней, когда в ГЕОХИ для детей сотрудников была создана воднолыжная секция. С подачи Нины и благодаря ее организаторскому таланту. Тренировки были в Водниках, где были и правильные нагрузки и катера и батут, но я там продержалась недолго. Сестра моя занималась несколько лет, участвовала в разных юношеских соревнованиях, причем очень успешно, и даже прыгала с Трамплина!
Когда стало ясно, что Леша Косоротов по состоянию здоровья не сможет работать в лагере (да и не только в лагере, он очень рано ушел из жизни), она привела в ГЕОХИ своего отца (точнее отчима, но не суть), а именно нашего Селигерыча! Безусловно это была находка, впрочем, мне кажется, что и для него это был очень хороший жизненный этап.
Селигерыч с семейством, а это была жена и кто-нибудь из внуков, поселился на горе в 15 домике. В таком же как у всех и прожил в нем лет 10, пока не появились более комфортные дома Геологи, но это я забегаю вперед.
Кто и когда назвал наши домики на Террасе Бродвеем я не знаю. И мы его так не называли, но, опять же, не суть! Эти пять домов в линеечку и на проходе в смену родителей занимали 16 - Ильины (Николай Петрович, Рена и Витька), 17 - Никашины (Валентина Алексеевна, Вячеслав Алексеевич, Лешка и Наташка), 18 - совершенно не помню! 19 - Вера Константиновна с семьей и 20 - Строгановы. В этих же домиках любили отдыхать и семьи Френкеля и Флоренского. Первые годы там было очень неудобно сходить на берег. Лестницы построили не сразу. Но как только появились лестницы наши домики стали местом тишины и уединения, насколько это вообще возможно в условиях коллективного отдыха. Вот уж точно не коммуналка!
А дальше был элитный Бычок. Так случилось, что доктора наук и руководители лабораторий чаще селились там, в самом далеком от столовой и всех спортивных сооружений месте. На бычке были два домика именных на постоянной основе. Это 21 - Золотовский, где не раз был Юрий Александрович с Галиной Алексеевной, Мишей и Машей. И 23 - Саввинский - Сергей Борисович, Галина Тихоновна и Вероника. В разные годы там же на Бычке бывал Борис Федорович Мясоедов, Олег Митрофанович Петрухин со своими девочками, Гриненки, Гусевы, Федосеевы. Там же жила и бригада строителей Шерстюка-Савельева в период второй большой стройки.
Каждый житель обустраивал домик на свой лад, из подручных материалов, не шикарно, а удобно - полочки, крючки для вещей и фонарика, подставки под свечки. У большинства были свои костры - вечером без электричества и костра было бы совсем невесело. Костры оснащали скамейками или просто отпиленными бревнами, на которых можно было сидеть. У нас папа, конечно, с первого же сезона соорудил стол с полкой для посуды и всяких надобностей. А Юрий Александрович Золотов оказался мастером по изготовлению деревянных кресел. Вряд ли он считал сколько их было сделано за всю селигерскую жизнь. Но у нашего костра было подаренное им кресло. Понятно, что после его отъезда кресло захватывал и утаскивал к костру кто-нибудь очень расторопный. И, бывало, приезжая отдыхать, мы находили наше золотовское кресло у чужого костра, извинялись перед хозяевами, показывали тайные знаки и утаскивали на место. До следующего сезона.
Я не знаю истории возникновения золотовской скамейки по дороге на комаровское болото, но она всегда была одним из главных реперов дороги туда и обратно, поскольку от нее нужно было свернуть на третью залучьинскую дорогу или к лагерю.
Комментарии
Отправить комментарий