Яростный стройотряд

 Воспоминания о молодых годах признак старости. Так уверяют врачи. Так же думает моя внучка в свои неполные 14. Практически любое мое высказывание комментируя двумя выражениями:"Ну, опять Советский союз начался", - если вдруг я забудусь и начну делиться с ней опытом. А второе меня поразило своей точностью и новизной. "Какая ты токсичная, ба, - говорит она, если вдруг я спрашиваю что ей не понравилось (в школе, на улице, в фильме, в одежде, в еде и т.д.)

Как химик я знаю, что токсичные вещества мешают жить. Впрочем, если мировое сообщество и дальше будет активно обсуждать Россию как страну непрерывно использующую химическое оружие, может быть химию снова начнут учить и тогда голову морочить населению будет не так просто, как сегодня? ну да ладно. Современные школьники этой самой токсичностью отрицают все, что им кажется сегодня устарелым и неинтересным. Хорошо быть молодым!

Вот это самое, хорошо быть молодым, вылезло из моей памяти сегодня совершенно неожиданным боком. Лето 1971 года, Астраханская область, стройотряд. 

Господибожемой! Как же это было давно. И как помнится!  Мое романтическое отношение к стройотряду взялось понятно откуда. Все детство и юность мы слышали по радио и читали в газетах о героических людях, молодых, которые осваивали целину, строили гидроэлектростанции, строили БАМ. Мои ровесники легко дополнят этот список. И все они были героями - безусловно! И все они умножали богатства и мощь Родины - однозначно! И быть на переднем крае всего чего угодно значит быть в их рядах.

Поэтому когда на первом курсе ближе к весне нас стали агитировать поехать в стройотряды, подавляющее большинство студентов записалось добровольно! Кто-то приносил медицинские или другие справки, позволяющие никуда не ехать. Но их было немного и это особенно не афишировалось. Как и то, что есть заграничные студенческие стройотряды, бойцы которых ехали в страны народной демократии - избранные бойцы.

А для простых смертных были две возможности. На стройку в восточный Казахстан или в Талдом. Туда, конечно, отбирали мальчишек. Там и платили больше и, чего греха таить, проще было найти себе пару. И не говорите мне, что в молодости это неважная причина! Но девочек в институте училось больше. И для них были сельскохозяйственные отряды, как тот, в который попала я - Астраханская область, сбор помидоров и яблок.

Мы ехали к месту назначения в купейных вагонах, где в каждом купе размещали по шесть или семь человек. Вещей у каждого из нас было немного - не на Север ехали, а на юг. Я помню, что на нижних полках спали по два человека валетом, на верхних по одному, а я с комфортом обосновалась на третьем ярусе - место для чемоданов над коридором. Ехать было интересно, поскольку картинка за окном все время менялась, не слишком тогда мы все были избалованы путешествиями. Но утомительно - тесновато все же. Если я правильно помню, девочки и мальчики ехали в разных вагонах. Да и мальчиков на наш двухсотголовый девичий отряд было человек 20, включая командиров. После поезда, а он прибыл на станцию рано утром,  нас погрузили в грузовики с лавками и повезли по приволжской степи в наш совхоз. 

Раннее утро, плоская степь, пыльная дорога, сонные девчонки и мальчишки. Р-Р-Романтика!

Два деревянных барака, сколоченные из неструганых досок на невысоком берегу притока Волги. Вот наше пристанище на ближайшие два месяца. Комнат в каждом бараке было не меньше 10, включая столовую, медпункт и комнату командира отряда, она же была и штабом. В каждой комнате по 20 кроватей с марлевым пологом - иначе спать невозможно, комары сожрут. И командир и повара с помощниками были, как и мы, студентами.

Первое же утро показало, что мы не очень готовы к встрече с такой действительностью. После бессонной ночи в поезде, трясучки в грузовике, желание было только одно - спать! Но стенки комнат в одну дощечку были плохой звукоизоляцией. А за стеной завтракали рабочие. Те самые, что к нашему приезду доколачивали барак. Они неторопливо беседовали о своих насущных делах, смеялись и поддевали друг друга. В полный голос! И с употреблением ненормативной лексики, которая в те годы так широко не использовалась. Заснуть не получалось. И я возьми и скажи вслух:"Надо им сказать, что они нам спать мешают!" На что из всех углов тут же тихо зашептали:"Вот пойди и скажи!"

И я пошла. Маленькая бледная худенькая кудрявая девочка в легком ситцевом мини-халатике на дрожащих ногах. Вошла к завтракающим мужикам - их было человек шесть или семь,  сидели они на чем попало, и еда была разложена перед каждым то ли на ящиках, то ли еще на чем. Они остолбенели от такого явления, а когда я твердым училкиным голосом сказала:"Извините, пожалуйста, не могли бы вы разговаривать потише, нам за стенкой все слышно, а очень спать хочется!" тут же начали сворачивать свои пожитки и когда я вернулась в свою кровать их и след простыл!

Но это были цветочки! А дальше началась суровая правда жизни. Жара! выезд на поле в шесть утра, бесконечные помидорные грядки, которые надо окучить, тупые тяпки и пыль! Пыль, которая была везде и на которую очень быстро мы перестали обращать внимание. В передовики тут же вышли девчонки привыкшие к физической работе, я плелась в хвосте и свою норму заканчивала в последних рядах. С 12 часов до четырех - сиеста. На улице солнце жарит, в бараке духота. Вечернее поле уже не кажется приветливым, а вечерняя прохлада начинается после 10 часов.

Когда тяпанье закончилось и начался сбор помидоров легче не стало - нужно было таскать и ведра и ящики. Для таскания ведер у нас были мальчишки. Моя одногруппница взяла с собой на лето в стройотряд младшего брата и троих его друзей. Шестнадцатилетние школьники, долговязые и оболдуистые. И сто первокурсниц на пару лет старше вокруг. Каково?

Любимым анекдотов нашего отряда был ходивший тогда черный юмор про перекличку в тюрьме: "Иванов! - я!, Петров! - я!, Сидоров! - молчание, Сидоров!! - молчание, Сидоров!!! - ну, я..., Правильно, а куда ты денешься?"

И вот поле. Жара. Помидоры. Первое ведро, второе, десятое... Откуда-то кричат:"Лен! - на автомате оборачиваешься - что? и в ответ под общий хохот:"А куда ты денешься?"

Бытовые подробности память стерла. Кормили нас прилично - никто не болел, но не сказать, чтобы очень разнообразно. Да где тогда кормили иначе? Но все продукты были местные и свежие. Как и где мылись не помню, может и в реке? Помню, что курили многие. Не все поголовно, но многие. И смешно было то, что мало кто взял с собой солидный запас сигарет - на два месяца! Купить их можно было только в селе, до которого было не так, чтобы рукой подать. И там они довольно быстро закончились, которые с фильтром. И все пересели сначала на Приму, а потом на Беломор.

С развлечениями было тоже не очень, во всяком случае ни кино, ни каких-то политических мероприятий я не запомнила. Песни пели. Наши школьники были при гитарах. И не только они. Поэтому когда втянулись в стройотрядовскую жизнь и гульки ночные были и посиделки костровые. Но пили немного. Девчонки, что с нас взять?

К сожалению, я пропустила экскурсию в Волгоград, тяпнула себя по ноге и таскаться целый день по жаре не рискнула.

А потом оказалось, что все! кончились бесконечные помидорные поля - помидоры в мой рост, и различать их зеленый - молочный-бурый-красный я умею до сих пор. И мы возвращаемся домой! Набрав с собой по сумочке этих самых красных, мясистых, Астраханских! не арбузов - бахчи были не близко и арбузы нам иногда привозили, а именно помидоров! Остались ли те сорта хотя бы там, на юге России? или они тоже едят теперь то недоразумение, которое нам выдают в магазинах за помидоры?

И тут нас ожидал неприятный сюрприз. Это было второе холерное лето. Желающие могут почитать про эпидемию холеры в странах Востока и Африке в шестидесятые годы и ее появлении в СССР в Одессе, Астрахани и еще нескольких южных городах. В 1971 году в летнюю жару эпидемия  снова подняла хвост и появились заболевшие. И мы попали под проверку, поскольку жили и работали в эпидемиологически опасном районе. выглядело это так. Нас с вещами привезли к поезду. На тот же полустанок, на который почти два месяца назад мы приехали. И не только нас. Ждали эшелон, поэтому привезли народа на полный поезд. Никакого вокзала или места размещения такого количества людей в этом чистом поле не было. Планировали привезти, в поезд рассадить и ту-ту!

Не тут-то было! всех велено было проверить на носителей холеры. Поэтому стояла брезентовая медицинская палатка, в которой брали анализы и, наверное, санитарный поезд с экспресс-лабораторией - проверяли сразу. как берут анализ на холеру? Правильно, так же, как и на дизентерию и другие кишечные инфекции. А слышимость какая в брезентовой палатке? Один из наших пацанов пожаловался другу, что ему прямо в душу оттуда залезли! Можете себе представить сколько было комментариев и внутри палатки и за ее пределами одновременно, по поводу того где именно располагалась его душа?

Короче, привезли нас на станцию вечером, а в поезд посадили, слава богу, под утро! И запретили ходить между вагонами. И ползали слухи, что у кого-то проба была положительной. И привезли нас в Москву, загорелых дочерна в стройотрядовской форме с загадочным словом Харабали на спине, вместо Курского вокзала на Казанский!

Заплатили нам, рядовым бойцам, за два месяца что-то около 60 рублей. Командирам-комиссарам и поварам -существенно больше. Ребятам, которые строили коровники по всей стране удавалось заработать на мотоцикл, а с хорошим прорабом и поболе. Неслучайно летняя шабашка была, приработком в летнее время для работников вузов и академии наук - отпуска в этих организациях были не меньше месяца. Но это уже другая история.

А у меня стройотрядовской формы так и не было. Когда всем ее выдавали перед поездкой, передо мной она кончилась. А потом, может кто и дополучил, а я и не вспомнила. Или о нас, неполучивших не вспомнили? 

Главного не отнять. Ласковый вечерний воздух, близкие звезды, вечерний костер, наши с Ленкой силуэты на стене нашей комнаты с надписью на французском языке:"Какой черт занес меня в эту хибару?". Мы, типа, запевалы, она с гитарой,и

Осень, она не спросит,

Осень, она придет!

Осень, она вопросом

В синих глазах замрет...