Взбегу на холм и упаду в траву
Так вот волею случая занесло меня в чисто поэтическую тусовку. Ну, прозаически-поэтическую. В чистом виде. А все потому, что у моей близкой подруги есть сестра - член союза писателей. Звучит это звание не менее гордо, чем доцент, ей-богу! Мы с сестрой знакомы с детства, но видимся нечасто. Около десяти лет назад она уехала жить на Вологодчину в село Никольское Тотемского района, в котором в годы Великой отечественной войны в детском доме жил поэт Николай Рубцов. Ну, тогда, понятное дело, еще не поэт. Марина с мужем - романтики и путешественники, в годы развала великой страны постепенно оказались без дела жизни. И сделали делом жизни увековечение памяти поэта Рубцова. Дом в деревне превратили в музей - Бирюзовый дом, стали центром, собирающим любую информацию о жизни поэта, стали проводить фотовыставки и фестивали его памяти. Они оба подвижники и немножко фанаты. Начинали с выпуска фотоальбома. Идея была такая: фотографии мест, где прошло детство Рубцова стали иллюстрациями к стихам. Фотографии превосходные, можете сами в этом убедиться. А когда мужа Марины не стало, она решила в память о нем выпустить новую книгу, которую назвала Что вспомню я? Рубцов в диалогах с людьми и территориями. И привезла в Москву на презентацию.
Давно ли вы читали толстые журналы, друзья мои? Я лет двадцать назад. Как все советские люди - Новый Мир. Наш современник, Иностранную литературу и Юность. К моему огромному удивлению все они до сих пор выходят! Тиражи, правда, местного значения, но выходят. И кучу народу печатают, абсолютно неизвестного мне, увы. А тот журнал, в редакции которого была презентация Маринкиной книги, называется Москва, располагается прямо в самом центре улицы Арбат. Я на Арбате давно не была, и вход нашла не сразу. Он оказался в книжном магазине Москва, прямо справа от входа. По неприлично крутой лестнице вы поднимаетесь на высоченный второй этаж. И попадаете в Советский союз. В прямом смысле. Длинный обшарпанный коридор, кое-как освещенный. Крошечные комнатки с кое-какой мебелью, комната метров двадцать с длинным столом для заседаний, на торце которого старый письменный стол чуть ли не с зеленым сукном. На столе чашки, в электрических чайниках кипяток, пакетики с заваркой и немножко сладостей. А вокруг стола люди. И молодые и не очень, один из не очень - друг юности Николая Рубцова. И очаровательная девушка - организатор, которая очень хотела, чтобы пришедшие обсудили новую книжку. Про само мероприятие писать не хочу. Много их подобных было у меня в жизни. Но был момент, который меня тронул до глубины души. Когда девочка ведущая начала читать стихи, а аудитория - слушать. СЛУШАТЬ! Такое со мной бывает на хороших концертах, когда перестаешь видеть окружающих, вернее не имеет значения есть они рядом или нет. Потому что вы с ними становитесь единым целым. А потом стихи читала и сама Марина, и двое юношей-послушников из какой-то обители. И песню на стихи Рубцова пели все - оказалось, что про Горницу, в которой светло, знают. А уж когда юноши, возраста моей старшей внучки заговорили об общих корнях поэзии Рубцова, Фета, Есенина и Гумилева у меня появилось ощущение, что я присутствую на защите диплома, где студенты говорят о работе вместе с преподавателями, не как учителя и ученики, а как коллеги. Хотя, конечно, все эти гуманитарии... Они люди из каких-то параллельных миров, ей-богу! Ну, можно ли всерьез обсуждать чем стихи Есенина похожи на стихи Рубцова? Или кого-то еще? Вот такие смешные мысли одолевали меня, железного технаря после чудесного поэтического вечера на самой культурно-развлекательной улицы Москвы под названием Арбат.
А потом, дома, я полистала Маринкину книжку. И, конечно, поддалась очарованию тех видов, среди которых она живет. И представила белое безмолвие этих самых полей зимой. И размытые дороги весной и осенью. И комаров и мошкару летом. И одиночество после ухода Андрея. И ее саму - энергичную, радостную, увлеченную своей идеей о великом русском писателе Николае Рубцове и передвижных выставках, фестивалях, поэтических встречах, ландшафтных площадках и многом другом, что она еще придумает и сделает. И людей найдет и денег добудет. И книжек еще напишет. Память, она ведь не сама по себе существует. Она в людях, которые ее поддерживают
У меня же с самого начала вчерашнего вечера, вернее еще по пути в эту самую редакцию в голове звучала Дуловская песня на стихи Рубцова
Размытый путь, кривые тополя
Я слушал шум - была пора отлета.
И вот я встал и вышел за ворота,
Где простирались желтые поля
А по дороге домой я думала, что всегда завидовала таким делателям, как Маринка. - без страха и упрека, для которых есть современная бардовская песня, популярная у моих внуков:
С тучки на тучку, шире шаг! Шире шаг, а не уже.
Так и делают все нормальные люди, такие, как Маринка
Комментарии
Отправить комментарий